Вокзал потерянных снов - Страница 95

В дипломатической зоне была занята далеко не каждая комната, но бронзовая табличка на иной двери объявляла находящееся за ней помещение суверенной территорией того или иного государства — Теша, Хадона или Чарчельтиста. И за дверью располагались огромные, в несколько этажей, апартаменты — автономные башни-дома. Некоторые из этих суверенных территорий находились в тысячах миль от своих столиц. Отдельные помещения пустовали. По традициям Теша, например, посол жил в Нью-Кробюзоне, не имея даже официального посольского статуса, а дела вел через переписку. Рудгуттер ни разу с тешским представителем не встречался. Иные послы разъехались по домам — кого-то перестали финансировать, чья-то миссия исчерпала себя. Но в основном здесь проворачивались весьма и весьма серьезные дела.

Несколько лет назад апартаменты, вмещавшие посольства Миршока и Вадонка, расширились — выросли масштабы делопроизводства, появились новые коммерческие связи, все это потребовало дополнительных площадей. Теперь пристроенные кабинеты выпячивались из стен одиннадцатого этажа уродливыми опухолями, опасно нависая над садом.

Мэр и его спутники прошли мимо двери с табличкой «Крейское содружество Салкрикалтора». Стены, пол, потолок содрогались и вибрировали — поблизости работали огромные механизмы. Паровые насосы ежедневно часами качали свежий рассол из лежавшей в нескольких милях Железной бухты для нужд крейского посла, а отработанную воду сливали в ближайшую реку.

Коридор и сам был не прост. Если смотреть под одним углом, он казался слишком длинным, в другом ракурсе — чересчур короток. Тут и там от него отходили недлинные проходы, они вели в другие, меньшие посольства, в складские помещения или к заколоченным досками окнам. В конце основного коридора, за крейским посольством, Рудгуттер свернул в одно из этих ответвлений. Вскоре оно расширилось, изогнулось, потолок резко снизился — наверху было несколько лестниц, — и коридор закончился у неприметной и никак не обозначенной дверки.

Рудгуттер кинул взгляд назад, убедился, что за ним и спутниками никто не следит. Видимость была плохая, но в ее пределах — ни души.

Вансетти уже доставал из карманов разноцветные пастельные мелки. Из особого кармашка вынул нечто похожее на часы-луковицу, открыл: «циферблат» поделен на множество мудреных секций, стрелок разной длины аж семь.

— Приходится учитывать переменные, мэр, — бормотал Вансетти, снимая с прибора загадочные показания. Ни на Рудгуттера, ни на других он в этот момент не смотрел и вообще, казалось, говорил сам с собой. — Прогноз на сегодня препаршивый… В эфире движется фронт высокого давления… Может пригнать откуда-нибудь из Бездны, через нуль-пространство, силовые бури… Для пограничных областей тоже прогноз не ахти… Гм… — Вансетти принялся вычислять, покрывая цифрами страницу в блокноте. — Все верно! — буркнул он и мрачно покосился на трех администраторов.

Карсист снова принялся писать в блокноте, но уже не цифры черкал, а выводил на толстой бумаге причудливые стилизованные символы. Когда закончил, вырвал листки. Три раздал Рудгуттеру, Стем-Фулькер и Рескью, четвертый оставил себе.

— Положите на грудь, у сердца, — лаконично велел он и свою бумажку сунул за пазуху — символом от себя. Затем открыл потрепанный чемодан и вынул несколько толстеньких керамических диодов. Встал в центре группы и выдал по диоду каждому спутнику. — В левую руку, и не вздумайте уронить! — После чего туго обмотал троицу медной проволокой, а концы ее присоединил к извлеченному из чемодана портативному механическому мотору. Вновь считал показания «луковицы», покрутил ручки настройки мотора.

— Ну а теперь держитесь. — Он потянул рычаг запуска механизма.

По проводам между диодами разбежалось цветное сияние разряда. Все четверо оказались в тесном треугольнике тока. У всех поднялись дыбом волосы. Рудгуттер тихо выругался.

— Проработает с полчаса, — сообщил Вансетти. — Так что не стоит мешкать.

Рудгуттер протянул правую руку и отворил дверь.

Все четверо так треугольником и зашаркали к ней, не отрываясь друг от друга. Кое-как протиснулись в проем. Стем-Фулькер захлопнула дверь.

В помещении царил мрак, светился только принесенный провод. Вансетти повесил на шею мотор и зажег свечу. В ее слабеньком свете они обнаружили, что комната имеет размеры двенадцать на десять, что в ней нет ничего, кроме старого стола посередке, стула у стены напротив входа, тихо гудящего бойлера у двери, да еще пыли и застоялого воздуха. Ни полок, ни окон.

Вансетти достал из чемодана необычную на вид портативную машинку. Витки проволоки, блестящие металлические поверхности, регулировочные ручки из разноцветного стекла — все мудреное, все сделано с любовью. Для чего предназначено — можно лишь догадываться. Вансетти на миг высунулся из треугольника и воткнул впускной клапан в разъем бойлера, передвинул рычажок наверху машинки. Та загудела, замигала лампочками.

— Давным-давно, еще до того, как я выбрал себе эту профессию, в таких случаях без живых подношений не обходилось, — говорил он, доставая из ниши в донышке аппарата смотанный в тугие кольца провод. — Но мы же не дикари, верно? С нами наука. Эта чудная малышка, — гордо похлопал он по машине, не что иное, как усилитель-трансформатор. Увеличивает выходную мощность мотора с коэффициентом двести, даже двести десять, и преобразует в форму эфирной энергии. Каковая отводится по проводу… — Вансетти бросил размотанную проволоку в угол комнатушки, за стол. — Что нам и требуется! Жертвоприношение без жертв!